Любовь Сидоровна до сих пор не может смотреть по телевизору фильмы про войну.
— Нагляделась в детстве, — вздыхает 80-летняя женщина, начиная рассказывать о своей трудной судьбе.
Сама она родом из Незнани. Семья была большая. Как-никак, десять детей. В 1941 году, когда началась война, Любе Галица шел одиннадцатый год.
— Мы бегали по деревне, играли, как вдруг появились немцы. Наши отступали. Некоторые побежали в жито, другие в лес. Столько солдатиков в том поле побили. Немцы как ехали — ш-шах — и первую хату запалили, потом еще. Все жители порассыпались, кто куда. Вскоре стало тихо. Казалось, и войны нету. Через какое-то время начался бой. То наши наступают, то немцы. Пять дней держали советские солдаты оборону. Никогда не забуду, как бомбили село — все летело, сыпалось… Коровку нашу застрелили. Люди попрятались, малые дети плачут, матери утешают их, чтобы фашисты не услышали.
Ближе к утру батька запряг коня. Сели мы на воз и еще солдата раненого до Буховки довезли. Там наши находились. Они и подсказали, мол, езжайте в Гусарку. Тут может быть бой: железная дорога рядом.
Грязных, оборванных встретили семью Любови Сидоровны родичи. Но и здесь гитлеровцы ждать себя не заставили. Появились танки, началась ловля кур, грабеж.
Помолчав, Любовь Сидоровна Замковенко продолжает свой рассказ, вновь вспоминая пережитое:
— Через некоторое время вернулись мы в Незнань. Там все было сгоревшее. Сделали себе небольшенькую хатку. В ней прятали отставшего от части раненого солдата-еврея. Он никуда не выходил. Однажды говорит: “Пойду прогуляюсь”. Жалко, но его тогда убили полицаи. В лесу мы его и схоронили.
Деревня была оккупирована фашистами до 1943 года. Они даже детей, в лаптях, гоняли в Шестеровку расчищать от снега железную дорогу. Заставляли пути стеречь, чтобы партизаны их не подорвали.
— Однажды мы дежурили там вместе с хлопцами. Они постояли немного в кустах да и дали деру. В августе ночи холодные. Вот мы и решили лечь на путь, прижаться друг к дружке, чтобы согреться. И не заметили, как заснули. Идет поезд, гудит, а нам не слышно. Состав как шел, так одной моей подружке голову отрезало, вторую немного зацепило. Я лежала с краю и осталась жива. Привели нас немцы в землянку, перевязали и отпустили. Я после этого три месяца не ходила, даже стать на ноги не могла — от испуга. Возили меня по бабкам-шептухам. Помогло…
Когда начали освобождать район от фашистов, Любови Сидоровне, как и другим сельчанам, довелось испытать еще один ужас.
— Отступая, гитлеровские каратели уничтожали и жгли все на своем пути. Мы снова в бега. Возле деревни Заря (ее на карте уже нет) собрали всех жителей, поставили в рядок, навели автоматы. Матери за спинами детей прячут. Жутко. И вдруг видим: со стороны Незнани с горки едет черная немецкая машина. Оттуда стреляют вверх. Подали знак, чтобы нас не убивали. Подъехали поближе и… начали расстреливать фашистов. Оказалось, это были переодевшиеся в немецкую форму русские.
Любовь Сидоровна продолжает возвращаться в прошлое. Ведь не зря говорят: кто его забудет, у того нет будущего.
— Долго скитались по лесам да кустам. Пить очень хотелось. Где конь копытом пробьет, там и напьемся. В один из сентябрьских дней вышли из лесу, чтобы хоть какую бульбинку найти в поле. Слышим — “Катюшу” играют на гармошке. Оказалось, наши солдаты! Целуют нас, обнимают. Моему брату ту гармошку подарили.
Вместе с войсками, освобождавшими район, отец Любы, Сидор Никитович, ушел на фронт. Он был инвалидом детства и от службы в армии в свое время его освободили. Пошел добровольцем. Вернулся раненый.
На Воздвиженье возвратились в свою деревню. Пришлось многодетной семье Галица пожить в погребе, в землянке, пока не отстроили хату. Люба помогала родителям. Выскораживала в колхозе засеянную землю, косила, пахала — все делала.
После войны много детей подрывалось на минах. В один день погибли пятеро мальчишек. Пошли смотреть подбитый немецкий танк. А там мины оказались…
Девятнадцатилетней девушкой вышла Люба замуж за хорошего парня, Михаила Замковенко, из деревни Пеньковка. Воспитали четырех детей. Работала с мужем на торфозаводе, в колхозе, техничкой в школе. Держали большое хозяйство. За детьми сначала свекровь присматривала. А как дочка Валентина подросла, она стала нянькой братьям и сестре. Работала по дому, дрова с ними резала. Жили хоть и скромно, но не голодали. Любовь Сидоровна сама шила и всю семью обшивала на ручной швейной машине. Из старого делала новую одежку, костюмчики, платьица для школы малышам. Она и сейчас, если надо, сошьет, перешьет и еще соседям поможет что-то переделать или новое изготовить.
Удивительная судьба. Благодаря труду, терпению и мужеству семья выжила в тяжелейших испытаниях. И сегодня эти люди остаются добрыми, человечными.
В 60 лет женщина овдовела. А через некоторое время похоронила двух своих взрослых детей. Но не забывают ее дочь Валентина, сын Александр, семеро внуков и девять правнуков, которые отвечают ей добром за ее любовь и ласку.
Раиса Сергеенко.
